Форум » Старая сказка » 24 октября. Годрик и Ровена » Ответить
24 октября. Годрик и Ровена
Godric Gryffindor: ------ Коридоры верхнего этажа Годрик еле сдержался, что бы не ударить женщину вновь – сегодня она определённо нравилась ему в бессознательном состоянии намного больше, чем в сознании. Но вместо рукоприкладства он лишь заскрипел зубами, приостановился, подхватил спутницу под пятую точку опоры и взвалил её себе на плечо. Гриффиндор знал, что Ровена это просто так не оставит и лишь больше разозлится, но тащить Равенкло вверх по лестнице “как положено” он не собирался. ”Ты называла меня варваром? Что ж, не жалуйся теперь.”
Ответов - 32, стр:
1 2 All
Rowena Ravenclaw: Мужчина посадил ее на кровать и принялся расшнуровывать ее сапоги. Когда он снял с нее обувь, он посмотрел ей в глаза. Можешь снять платье, если оно будет мешать тебе спать, и ложись. Ну да. Ты так и не смирился с моей привычкой носить мужскую одежду... Платье. Ну да платье моет быть как мужским так и женским... Ровена не двинулась с места . - Поступаешь как истинный рыцарь, уступая даме свое ложе? А сам будешь сидеть у порога охраняя мой покой? - с легкой издевкой спросила она
Godric Gryffindor: Ровена не была бы Ровеной, если бы послушалась и спокойно легла спать. - Поступаешь как истинный рыцарь, уступая даме свое ложе? А сам будешь сидеть у порога охраняя мой покой? ”Спесивая гордячка, как же с тобой трудно!” - Именно. И гавкать буду на всякого, кто рискнёт потревожить твой покой. Годрик встал, нависая над женщиной. - Ты же не будешь спорить, что нуждаешься в отдыхе, – утверждение, в голосе ни намёка на сомнение, - Я не намерен всё это затягивать. Будь добра, ложись и засыпай.
Rowena Ravenclaw: - Ты же не будешь спорить, что нуждаешься в отдыхе, Я не намерен всё это затягивать. Будь добра, ложись и засыпай. Годрик навис над ней, глядя в глаза. Раметт села, потянувшись так, чтобы их лица были на одном уровне, приблизилась к нему и прошептала ему в губы. - Я не буду отрицать, что мне нужен отдых. Но мне нужно... Кое что еще... Губы женщины мягко прикоснулись к губам Годрика, ее пальцы легли ему на щеку.
Godric Gryffindor: - Я не буду отрицать, что мне нужен отдых. Но мне нужно... Кое что еще... Губы коснулись губ. Перед глазами всё потемнело. Последняя фраза зависла в сознании, отмеряя черту, до того момента, покуда он всё-таки держался, и после, когда мужчина отпустил тормоза. Слишком много всего произошло за столь короткое время. Годрик рванул добротную ткань мужского платья, игнорируя многочисленные завязки, которые поотрывались, обнажая женскую грудь. В этот момент он был похож больше на животное, чем на человека, мужчиной руководили инстинкты, так что ни о какой нежности и ласке не могло идти речи. Резкие, грубые движения, он опрокинул женщину на ложе и продолжил срывать с неё одежду, не заботясь о её сохранности. Когда Ровена осталась в чём мать родила, Гриффиндор и сам разоблачился, так же не щадя ткани. Жёсткие, жестокие прикосновения, наверняка останутся синяки на столь желанном теле, но он не думал сейчас об этом, в крови бушевал огонь, грозя спалить своего обладателя, навязывая свою волю.
Rowena Ravenclaw: Его жесткие, жестокие прикосновения, ее тело, выгибающееся под его руками, тянущееся за ними, стремясь продлить болезненные прикосновения, ее руки на его плечах, спине, ногти, не длинные, но очень острые, впивающиеся в его кожу и оставляющие за собой царапины. Разметавшиеся по шкурам волосы, мешающие обоим. Ее жадные губы, желающие так многого. Тупик в споре, когда у обеих сторон закончились аргументы, получил новое продолжение, новый поворот. Они спорили без слов, каждый пытался взять верх в этой борьбе, доказать, что прав именно он. Холодный лед Равенкло плавился в языках пламени Гриффиндора.
Godric Gryffindor: Ровена ответила страстно, неукротимо. И куда только девалась её сдержанность? Впрочем, Годрик воспринял это как должное. У мужчины все мотивы и причины отошли на второй план, оставив главенствовать желание и злость. Его сейчас не волновали этические и моральные аспекты происходящего, всё было до предела просто: есть женщина, которая его хочет и которую хочет он. Это была даже не мысль, только чувство, инстинкт. Здравый смысл забился куда-то в глубь сознания и тихо всё фиксировал, что бы потом привести воспоминания как укор, но это будет потом, много позже. А пока Годрик просто и без какой-либо подготовки овладел Ровеной, в который раз заявляя права на её тело, чувствовал его под руками, опять же оставляя синяки, и периодически рычал, когда её ногти оставляли царапины на его спине.
Rowena Ravenclaw: Гриффиндор впервые за все время их знакомства был так по звериному груб. Раметт мало отдавала себе отчет в том, что происходящее не только не соответствует их обычной манере поведения, но и приносит острое наслаждение. Когда мужчина овладел ей, выигрывая битву, она подалась ему на встречу, впиваясь в него ногтями, словно пришпиливая бабочку. Ее рука запуталась в его рыжих волосах, женщина впилась в его губы жадным, долгим поцелуем, который закончился болезненным укусом.
Godric Gryffindor: Боль мешалась с наслаждением, сливаясь в единый водоворот ощущений. Окружающий мир перестал существовать, сузившись до размеров ложа, и центром его стала женщина. Он не заметил того момента, когда она притянула его к себе, мозг отреагировал только на поцелуй. И опять боль, на языке появился металлический вкус его собственной крови, а губа начала саднить. Разум немного прояснился, по крайней мере, Годрик вспомнил, что можно ещё и целовать Ровену, помимо всего остального. Губы впились в шею, оставляя след на нежной коже, спустились ниже, к груди, вновь узнавая податливое тело. Запах кожи и их общей страсти сводил с ума, и без того не сдерживающийся Гриффиндор, увеличил скорость движений, будто стремясь как можно более полно прочувствовать их близость.
Rowena Ravenclaw: Мужчина продолжал терзать ее тело. Смешались переплетения губ, рук, ног. Резкие, быстрые движения причиняли женщине сладкую боль. Прерывистое дыхание, рык Годрика, стон Ровены. Равенкло забилась под мужчиной, закричала. Все напряжение сегодняшнего вечера, опасность ночи выплеснулись в этом крике. Ее ногти оставили десять глубоких царапин на спине Годрика. - Я люблю тебя... - едва слышно прошептала женщина.
Godric Gryffindor: Ослепительная вспышка, взорвавшаяся множеством звёзд и какой-то далёкий и, вместе с тем, близкий голос: ”Я люблю тебя...” Он тяжело опёрся на руки, ни в силах ничего сказать. Но, по мере того, как к нему возвращались сознание и нормальное дыхание, стало нарастать и желание, это ярость, так и не погасшая в Годрике, искала выхода, изменяясь под ситуацию. Короткая передышка и вновь поцелуи, соединение тел и дыханий. Гриффиндор, не смотря на годы, не был ни дряхлым, ни больным, а ураган эмоций этой ночи сделали его ненасытным. Он не отставал от Ровены до самого утра, и лишь первые лучи солнца, пробившиеся сквозь низкие тучи, хоть как-то остудили его пыл.
Rowena Ravenclaw: В стрельчатые окна башни Гриффиндора заглянуло робкое солнце, пробивающееся сквозь тучи. Женщина лежала на ложе, уткнувшись носом в обнаженное мужское плечо. Растрепанные волосы женщины падали на мужскую грудь. Дыхание постепенно выравнивалось, сердце замедляло свой бешенный ритм, успокаиваясь. Ныли мышцы, саднило все тело, но навалившаяся усталась походила скорее на милосердного убийцу, чем на грубого палача. Сон подкрался так же незаметно. И вот дыхание Раметт уже выровнялось, мышцы лица расслабились и рука, покоящаяся на животе Годрика стала тяжелой.
Godric Gryffindor: 25 октября, утро. Довольно долго Годрик лежал, бездумно глядя в потолок. Он чувствовал себя полностью опустошённым и смертельно уставшим, но сон не шёл к мужчине, будто боялся чего-то. Казалось, чувства выжгли душу, оставив тяжёлый камень, даже женское тело, согревающее его сбоку, не могло избавить то тягостных ощущений, даже наоборот, усугубляло их. А Ровена просто спала, уткнувшись ему в плечо, словно и нет у них никаких забот. Впрочем, после изнуряющих дней и безумной ночи, которые предшествовали этому утру, глупо было бы ждать чего-то ещё. Аккуратно поднявшись, стараясь не потревожить сон Равенкло, Годрик укутал её в мягкие шкуры. Ровена вызывала в нём смешанные чувства. Сейчас, такая беззащитная и трогательная, в бодрствующем состоянии могла выкинуть что угодно. И, что самое главное, теперь это Гриффиндора беспокоило, потому что он перестал ей верить. Как реагировать на перевернувшееся мироощущение он не знал, ясно было только одно – как раньше уже не будет. Решив подумать об этом позже, он обмылся холодной водой, оделся и, как мог, привёл себя в порядок. Раз блаженство сна решило обойти Гриффиндора стороной, нужно этим воспользоваться и заняться делами. ------ Коридоры верхнего этажа
полная версия страницы