Форум » Другая сказка » 9 апреля. Разговор Катарины и мастера » Ответить
9 апреля. Разговор Катарины и мастера
Hugo Lantern:
Katarina Longbottom: Я скоро заикой стану. Мысль пролетела, как взбешенная лошадь. Как этот адский конь, как там его? Пикт. Неважно. Девушка остановилась, заглядывая в лицо Слизерина. И понимая... Угадала. Себе на горе. Катарина сейчас видела не человека даже, а какое то ужасное, восковое привидение. До нее как то не сразу дошел весь смысл. Была жена. Был друг. Девушка в ужасе зажала рот руками. Она не хотела причинять боль. Вино. Визит. Ее глаза округлели словно блюдца. - Скажите, что вы этого не делали. Того, о чем я думаю. - еле слышно пролепетала Катрина. Как странно. Катарина ни разу в жизни не думала, что можно убить не на войне, не в стычке, а просто так. Господи... - Пр..простите меня. Я не хотела. - девушка с раскаянием посмотрела на зельевара. Она думала, что раньше у Салазара Слизерина был страшный смех? Детские страшилки. А вот от этого... - Но... но вы не могли... - И замолчала. Мог. И наверняка не раскаивается. Девушка повторно содрогнулась, но взгляд внезапно приобрел твердость. - А вот теперь мне действительно Вас от всей души жаль, - тихие слова. Взгляд тяжелый, колючий. Странная страшная маска вместо лица больше не производила впечатления. Просто как ребенок. - Просто как ребенок, - повторила она свою мысль. - Который отомстил, за то, что его посмели обидеть. Да, мастер, я поняла. Отсутствие рамок у вас - это самая большая рамка на свете для всех остальных.
Salazar Slytherin: Отсмеявшись, Салазар бессильно уронил бледные руки и опустил голову, взгляд его погас, а губы уже не улыбались. Он и в правду сейчас походил на призрака. - Не думайте, что я не пожалел потом о содеянном... О, я переживал из-за этого, переживал ужасно... - прошептал он, сжав кулаки так, что руки дрожали, - Поняв, что причиной смерти любовничка являюсь я, жена перенервничала, и... Я потерял и ее, и нашего ребенка. Вот этого я себе простить не смогу никогда. Вы почти все угадали, поздравляю... Если бы Вы спросили это намеренно, я бы, пожалуй, Вам похлопал. Но, увы, Вам просто повезло... Жаль только, что Вы так напуганы и удивлены, будто думали, что я подобен агнцу. Слова были пропитаны ядом, но произнесены они были безо всякого выражения, бесцветно, безжизненно. - Да, как ребенок, - уже вполне придя в себя, ухмыльнулся он, - Ребенок отличается от взрослого прежде всего отсутствием понятия о дозволенном и запрещенном; он по-настоящему свободен, и ему принадлежит весь мир - до тех пор, пока его не убедят в обратном. Ребенок не мыслит привычными схемами, у него фантазия еще не убита обыденностью и суетой... Увы, дети очень наивны. А наивность - первый шаг к жестокости. И еще любопытство... Вы ведь, наверное, не раз наблюдали, как какое-нибудь невинное дитя отрывает бабочке крылья, просто потому, что ему интересно. что с нею станет? Вот и мне интересно, как далеко я смогу зайти, прежде чем кто-нибудь оторвет крылья мне.
Katarina Longbottom: - Вы не пожалели, - как то холодно, под стать леди Лестрейндж, отозвалась Катарина. - Вы пожалели, что не скрыли, не сумели сделать не заметно. Вы не производите впечатления человека, который может остаться покоен, если не отомстил за свою странную честь. Мне жаль вашего ребенка, очень. Он не заслужил, да и его мать, наверно, тоже. Яд жалил больно, Катари разозлилась. - Я не считала вас "агнцем". Я только не предполагала, что вы убийца, - прошипела едва слышно леди, улыбаясь самой приветливой улыбкой. - Вы... вы просто ребенок, который заслуживает порки. А фантазию можно иметь и не ребенку. Жаль, что вы этого не понимаете, мастер. Катарина вгляделась в лицо Слизерина, все такое же безучастно и обезображенное. Что то вспыхнуло в ней, и Катарина почти не замахиваясь отвесила пощечину господину зельеделу. Чтобы стереть ухмылку
Salazar Slytherin: - Я и не думал скрывать, напротив... Я жалею, что не верно оценил, насколько моя супруга впечатлительна... - пожимая плечами, сказал Слизерин; очевидно было, что в убийстве он никогда раскаиваться и не думал, - Мне жаль, что она умерла, и мне жаль ребенка, но не более того. Я вообще не вижу ничего ужасного в случившемся: она хотела мне изменять и изменяла, мне это не понравилось - я пытался выказать свое недовольство как можно ярче; это же так естественно - следовать своим желаниям! Мастер был уже совершенно спокоен и улыбался, в том числе и потому, что Катарину его слова бесили. Ему чрезвычайно нравилось, что эта девушка не сдерживается и говорит, что думает. - Вы ошибались, - улыбнувшись еще слаще, пожал плечами Слизерин, - И еще жаль, что Вы не понимаете, что иметь возможность жить так, как хочется, а не так, как принято, и не пользоваться ей - глупо. Пощечина вызвала новый приступ смеха и шальной блекс в почти черных глазах зельевара. - Вы не правильно бьете, - промурлыкал он, поймав ее за руку, - Так совсем не больно и даже не досадно. Научить Вас? Кстати говоря, Вы не находите, что мы... похожи? Последнее слово он произнес особенно сладко.
Katarina Longbottom: Леди Лонгботтом оторопело уставилась на мастера, потом выдавила сдавленным голосом: - Да вы... Вы... Вы... - она начала задыхаться от избытка чувств и мыслей. - Вы просто сумасшедший! Не умеете прощать, не можете отпускать! Не можете держаться "рамок" хотя бы ради приличия и уважения окружающих. - Катарина отвернула горящее лицо, пытаясь успокоиться. Неприятный, мерзкий, холодный человек! Отец бы такого и на полмили не подпустил к дому! Зло огрызнувшись, девушка прямо глянула в глаза мастеру: - Не глупо. Всего лишь великодушно. И иные люди тоже заслуживают уважения, а не только вы! - Почему я еще здесь? отчего не ухожу? - Не хочу, благодарю вас. Надеюсь это была первая и последняя пощечина в моей жизни, - холодно отметила Катарина, отчаянно стремясь себя контролировать. - Мы не похожи. Не можем быть похоже. Чем мы можем быть похоже? - обвинительно шептала Катарина на грани истерики. Ее просто не принимают всерьез! За что? Почему?!
Salazar Slytherin: - И еще не забудьте добавить, что я - чудовище, - улыбнулся мастер, - Примерно такого мнения, как Вы высказали, обо мне большинство тех, кто меня знает. Те, кто меня знают плохо, полагают меня просто дурно воспитанным мерзавцем, но это не верно, Вы же заметили? Салазар смотрел в глаза Катарины и спокойно улыбался. - Кстати, неужели я когда-то говорил, что я достоин уважения? - Я отнюдь так не считаю, - он развел руками, мол, весьма удивлен, Таких, как я, уважать слишком сложно; таких обычно опасаются, и это вполне оправданно. Судя по всему, девушка готова была вот-вот взорваться, а совсем уж истерик Слизерин терпеть не мог. Впрочем, успокаивать ее каким-либо образом он тоже не желал. - Только в том, что Вы, как и я, не боитесь говорить, что думаете, и делать, что хотите, - обворожительно улыбаясь, произнес он, - Как Вы могли понять, это и есть одна из основных черт моего характера. Было безумством с Вашей стороны ударить меня, но Вы этого хотели - и Вы это сделали. И я этим восхищен... И ведь действительно был восхищен. И сиял от радости.
Katarina Longbottom: - Вы не чудовище. Вы змея. Подколодная, - исподлобья глядя на Слизерина сказала леди. - Я заметила, что вас нужно отшлепать. Не лезте в мою голову, господин мастер зелий. Я вас туда не пускала. И ваша спокойная усмешка меня бесит, - добавила Катарина не зная сама зачем. - Можно уважать? или просто не за что? И будьте добры, отпустите мою руку! И я не желаю иметь с вами общего. Если для этого надо переделать Вас - я это сделаю. Чего бы мне не стоило! Пусть даже безумством - вас победю! - нахохлилась, словно воробей, девушка. - И чему вы радуетесь? Что, нашли новую забаву?!
Salazar Slytherin: - Удачное сравнение, - одобрительно кивнул Салазар, - Вы правы, с этими очаровательными созданиями найти общий язык мне порой проще, чем с людьми. Слизерин был весьма доволен беседой и собой, и не скрывал этого. - Не беспокойтесь, мои прикосновения пока еще не ядовиты, - помурлыкал он, разводя руками (руку Катарины он отпустил давно уж), - Уважать... Да хотя бы за талант. Увы, я действительно хорош в зельеварении, к огорчению тех, кто полагает, что талантливы должны быть лишь высокоморальные личности. Мастер зелий пребывал в самом лучшем расположении духа и весь лучился от удовольствия, испытываемого от разговора. -Скажите на милость, зачем Вам меня побеждать? Вы жаждете подвигов, или же пытаетесь помочь мне стать мне более человеком? Право, Вы меня очень удивили этим желанием, - всплеснул руками Салазар, действительно изумившись, - А касательно причины моей радости Вы заблуждаетесь. Впрочем, Вы и представить себе не можете, как это здорово, когда наконец-то нашелся человек, который меня совершенно не боится и, похоже, ни в грош не ставит. Я счастлив!
Katarina Longbottom: - Кто бы сомневался, - пробурчала девушка. - Меня беспокоит слово "пока". Потому что я не уверена, что вы не достигнете этого. А прикосновения ваши просто излишне и меня нервируют. Талант нужно ценить. А уважение возникает из другого. Хотя, вы, верно, не хотите этого признать. Несмотря на ум, талант и красоту. Катарина перебросила косу за спину, вытянулась как струна, стараясь казаться повыше. - Побеждать? Вас? Хотя бы для того, что этого, похоже, еще не сделал никто. И победить окончательно, чтобы вы не смогли "Вернуть удар". Уу... Может тогда вы станете и человечнее, и мудрее, и не потеряете хотя бы тех друзей, которые у вас есть. Если они у вас есть, - Катарина вздернула носик. - И то, что вы можете удивляться говорит о том, что вас можно еще вернуть в приличное общество. Вот так! Что вас бояться? Вы... вы просто недочеловек, коль со скользкими змеями вам уютнее, чем с людьми. И зачем вас во что то там ставить, если других вы не ставите не во что? Тех, кто живет согласно морали и законам церкви, а не первому правилу животного "всех загрызу, один останусь"!
Salazar Slytherin: - Ваша идея насчет ядовитых прикосновений кажется мне достаточно безумным, чтобы рассматривать его как невозможное, - задумчиво произнес Слизерин, глядя в небо, - Я подумаю над тем, насколько это достижимо в нынешних условиях и где бы это могло пригодиться. Разумеется, понять, шутит ли мастер или же говорит серьезно, было не проще, чем обычно, то есть - почти невозможно. - Никто, увы, и не пытался, - сокрушенно вздохнул Слизерин, - А без достойного противника мне, как Вы могли заметить, отчаянно скучно; не имея возможности применять свои силы и знания в полной мере, я лишь плююсь ядом от досады, и это ох как обидно! Что же, если Вы сможете и дальше противостоять мне, Вы сделаете меня много счастливее, и я буду весьма признателен Вам. Пожалуй, Вы решите, что это очередная моя злая шутка, но Вы сейчас говорите то, о чем я мечтал, мне необходим кто-то, кто не будет меня бояться, кто посмеет сказать мне в лицо все, что думает обо мне. Кто-то, кто выдержит меня достаточно долго, потому что я попытаюсь сломать.
Katarina Longbottom: - Видеть невозможное для человека, который ненавидит саму истину этого миру: нельзя любить только себя одного - это полноценное безумие, а я хоть и не жду многого от жизни, стремлюсь сохранить рассудок и насладиться дружбой, учебой и поставить вас на место. Язвительно отозвалась благородная леди. - Ваша нога еще не болит? Очень жаль, быть может боль привела бы вас в более менее вменяемое состояние. Никто не пытался, потому как ваша личность никого и не интересует, - чуть ли не выплюнула слова Катари. - Не понимаю, зачем я с вами говорю. Зачем мне это надо?! Скучали б дальше, я не люблю быть развлечением. Тем более для столь больной натуры, что пытается сломать кого -то. Но знайте, - Катарина гневно сверкнула очами, уловив смысл только последнего высказывания. - Вам меня не сломать. Скорее, как я уже говорила, я вас переделаю и сломаю! И не кажется ли вам, что здесь не то место, где должны вестись подобные разговоры?!
Salazar Slytherin: - О, с чего Вы взяли, что я себя люблю? Я не люблю ни себя, ни других, - Салазар пожал плечами, - Может быть, я был бы счастлив полюбить снова, но пока что это возможным не представляется. Выслушав комментарий о ноге, зельевар гаденько ухмыльнулся: - И это говорит мне милое невинное создание, воспитанное на идеалах истинной доброты и сострадания, высокоморальная и благовоспитанная девица? О, милая леди, Вы противоречите собственным идеалам, Вы не находите это забавным? Девушка так и кипела; если б она умела метать молнии, верно, Слизерин бы уже обратился в кучку пепла. - Вы говорите со мною, потому что я Вам интересен, любезная леди, - с поклоном отвечал он, - Смею также утверждать, что Вы находите в этой беседе некое странное удовольствие, едва ли Вами осознанное. Кроме того, Вы тоже жаждете борьбы, Вам тоже тесно в Вашей клетке. Но что же удивительного в том, что я желаю защищаться и сломать Вас, когда Вы желаете переделать и сломать меня? Бороться - и не желать победить? Увольте, я так не играю. Отойдя на пару шагов, мастер беспечно улыбнулся, запрокинув голову. - А говорить мне здесь вполне удобно и приятно, видите, солнышко выглянуло...
Katarina Longbottom: - Хорошо. Не любите - цените и уважаете. По большому счету сути это не меняет. Ваш взгляд зашорен, мастер, но вы принимаете ширму на собственных глазах за единственно верный путь. - Она глубоко вздохнула, мысленно считая. - Я думаю, любовь не может вас не найти, потому что иначе вам будет слишком скучно и просто жить. И я помолюсь за вас, чтобы произошло поскорее - только необычная леди способна и укротить ваш нрав, и не убить в запале, и все -таки любить. Три... Четыре... Катарина сжала кулаки. Семь... Десять! - На то я и человек, чтобы ошибаться, поддаваться страстям и делать неразумные вещи. Но вы правы - и я прошу у вас прощения за свой излишне резкий комментарий. - И я это сказала?! Двадцать девять... И что он все время кланяется как то игрушка неваляшка. Никогда не любила эту дурацкую куклу... о чем я?.. Неет, у меня есть чем ответить. - Практически всегда интересно говорить с умным человеком. Но это не значит, что человек будет достоин, не так ли? О, я нашла способ, как разубедить вас "играть" в ваши игры? И, да, мастер Салазар, - девушка гордо повела плечом. - Вы сломаетесь в любом случае. Тот, кто не умеет искренне принимать повороты жизни и судьбы - всегда сломается. Глаза вновь вспыхнули гневом: - Я, знаете ли, побаиваюсь змей, а в такое время они любят "погреться на солнышке".
Salazar Slytherin: - И не ценю. Я ценю то, что может быть полезно, - пожал плечами Салазар, - Следовательно, я ценю свой талант и тех людей, общение с которыми приносит мне какую-либо пользу, а не себя как такогвого и не людей как таковых. Вы правы, характер у меня сложный, соответственно и жена мне нужна с не менее сложным характером. Катарина все еще злилась; Слизерина же это уже не забавляло, поскольку слишком затянулось и уже не впечатляло так остро. - Извинения излишни, я полагаю, что каждый в праве говорить то, что хочется, - мягко напомнил он, - Главное, чтобы Вы сама не жалели о сказанном, а меня оно ни чуть не огорчило, хотя Ваше пожелание и сбудется в самое ближайшее время: как только я вернусь в прохладу своих подземелий, колено снова заноет. Слишком эмоциональная, слишком громкая... Мастера зелий уже начала утомлять эта беседа, потому что с каждой минутой в ней становилось все меньше и меньше смысла. - Честное слово, я и не думал претендовать на то, чтобы быть достойным Вашего внимания, помилуйте... Куда мне?.. Вы - леди, а я - зарвавшийся простолюдин, не так ли? Который годится Вам если не в отцы, то в дядья или старшие братья и, конечно же, знает о жизни меньше Вашего. Не забывайте, что у каждого свой путь и свои выводы из событий, встреченных на этом пути, - рассуждал зельевар обходя девушку кругом, - То, что Вам кажется достойным сознания ребенка или дикого зверя, я могу считать разумным и имею на это полное право; в свою очередь, Ваши взгляды мне кажутся чрезвычайно наивными и достойными ребенка, общавшегося лишь с родней, которая его всячески оберегала, отчего он привык смотреть на мир через розовый занавес, но Вы имеете полное право не соглашаться с этим и считать себя мудрее и опытнее. Знаете, право на заблуждение - оно неотъемлемо. Поймав очередной гневный взгляд, мужчина лениво улыбнулся и промурлыкал: - Что ж, никто не мешает Вам любоваться на солнце из окна, раз уж змеи Вас так страшат.
Katarina Longbottom: Катарина ослепительно улыбнулась. Никогда она не ожидала, что вид явно раздраженного ей человека доставит удовольствие. Но уж больно вредный этот мастер. Зато гнев прошел мгновенно, как ни бывало. Неодолимо захотелось смеяться, но это было бы уж слишком и Кэти сдержалась. - Нет, милорд, себя вы все таки любите. Не спорьте, дайте мне "погордиться" своими измышлениями. И да, мне очень льстит, что Вы делитесь со мной своими думами о "единственной и неповторимой". Кстати, какую же вы пользу получаете от общения со мной? Мне жаль, что вам нужно возвращаться в подземелья? Неужели нельзя более нигде устроить свою лабораторию и покои? И все же... Я извинялась не ради Вас, но ради себя. Потому что саму себя мучить тем, что была не просто неучтива, но действительно жестока и груба и не повинилась - спасибо, но я не очень люблю это занятие. В ответ на ехидную реплику Слизерина, Катарина все таки не удержалась да рассмеялась. - Мой доро... То есть глубоко уважаемый мастер! Вы меня не поняли, к величайшему огорчению, только я не пойму, это потому что я столь косноязычна или вы не можете мыслить абстрактно? Я с вами общаюсь, даже более того скажу, еще вчера я и поверить не могла, что столь умный и уважаемый человек не то, что заговорит со мной, но обратит внимание на мое существование! А то, что вы вечно говорите о своем происхождении - мне кажется, вы сами никак не можете выйти за рамки, забыть о том, что кто-то может быть рожден не королевской крови, но быть достойнее иных лордов, - улыбнулась девушка. - И простите милосердно, что не отдала должного Вашему возрасту, но вы совсем не похоже на старца. Простите пожалуйста, я запомню. Но я не хотела поставить под сомнение, ваш жизненный путь или унизить его. Я просто не согласна. Это не значит, что я абсолютно права. Это значит, что я личность! - гордо вздернула носик леди. - Также как вы, ну, может быть более неразумная и глупая. Но я не считаю себя вправе не уважать Вас настолько, что молча не соглашаться с каждым Вашим словом. И даже не попытаться с вами объясниться, впрочем, я это уже говорила. Девушка поплотнее запахнулась в плащ и заключила: - Зачем же глядеть из окна, если сейчас я с вами стою рядом, и, смею надеяться, что вы действительно сможете "договориться" со змеями, раз уж, молвите, что с ними вам проще, чем с людьми. Что ж мне тогда бояться? - смешком ответила леди Катарина.
Salazar Slytherin: - Любезная леди, Вы сейчас ведете себя ровно тем образом, который порицаете применительно ко мне, - окончательно скучающим тоном лениво протянул мастер, - Я полагал Вас более логичной и последовательной, но, увы, Ваши принципы, судя по Вашим же словам, - пустое, игра на публику. Я по крайней мере искренне убежден в своих заблуждениях, не противоречу им и упорно отстаиваю. Салазар все-таки потянулся и зевнул во весь рот, наплевав на приличия, - раз девчонка не утруждала себя соблюдением норм этикета, ему уж тем более об этом беспокоиться не подобало. - Честно говоря, я еще и полагал, что порывы, свойственные подросткам, благородным девицам Вашего возраста уже не свойственны, тем более, что Вы так чудесно воспитаны, - пожал плечами зельевар, - И еще меня удивляет, что Вы меня так старательно не уважаете, но при этом пытаетесь мне доказать, что Вы что-то да значите, что Вы - личность. Зачем, позвольте полюбопытствовать? Или же Вы и сами в это не верите и оттого пытаетесь это и себе доказать? Мастер зелий продолжал прогуливаться, то оказываясь перед девушкой, то рядом с нею, то обходя ее кругом; он лениво жмурился он солнца и что-то высматривал. - Понимаете ли, ежели Вам общество хладных тварей неприятно. уходить придется именно Вам. Солнце слишком ласково пригревает, чтобы нынче уползать в логово.
Katarina Longbottom: - Мастер, действительно, вы меня не понимаете, - грустно констатировала девушка. - Вы хотите, чтобы я сейчас стану холодной, настоящей леди? Вы говорите, что цените искренность, но хотите, что =бы пряталась. Да, я маленькая, избалованная отцом девочка, которую и за стены замка нечасто то пускали. Признаю и даже не пытаюсь скрыть. Зачем? Может, вы не думаете, но вас я уважаю... Хотя нет, не вас. Ваши знания, ум и храбрость, которая позволяет вам быть собой. Я говорю как умею, то, что думаю. Скрывать как то не приходилось, непривычно. Вы сами гордитесь своими заблуждениями. И не хотите большего. Я хочу стать лучше, как я это понимаю. Простите, что с вами я была "настоящей", а не придуманной. Просто почему то вы мне нравитесь, несмотря на весь ваш яд и способность довести до кипения. - Голос был совсем тихий, спокойный и какой то обреченный. "Дура, зачем открываться тому, кого не знаешь? Как вообще умудрилась?!"
Salazar Slytherin: - Не я хочу, - поправил ее Салазар, - А Вы утверждаете, что эти рамки нужны. Я бы предпочел, чтобы все были сами собой. Те, кто этого не бояться - тех я уважаю, с теми говорю на равных. Но те, кто умеет играть, играть великолепно... У них больше шансов выжить в любой среде. Те, кто умеют скрывать свои чувства и помыслы, пройдут дальше, тем те, кто будет идти под флагом своих идей. Это печально, но это жизнь. Мастер слегка пожал плечами, мол, что ж тут поделаешь, жить-то хочется! - Кстати говоря, я вовсе не храбр, я только умею ловить момент и обладаю некоторой смекалкой, что позволяет мне иногда играть дерзко, на большие ставки, - он чуть улыбнулся уголками губ, устало и совсем не ядовито, - Я всегда был слаб, но нужно же было это как-то компенсировать! Я тоже был слишком настоящим, но... Поверьте, лучше научиться играть. Лет в семнадцать очень хочется верить, что сможешь всегда оставаться собой, не играя, не лицемеря, жить без лжи. Увы, жизнь быстро доказывает обратное, но от этого она отнюдь не утрачивает своего очарования. И даже наоборот... Необходимость сомневаться во всем и всегда пытаться отличить правду ото лжи придает ей особую пикантность. Помолчав немного, Слизерин добавил: - Вы мне тоже нравитесь. Тем, что не боитесь говорить, что думаете. И тем, что до боли напоминаете мне меня самого в юности.
Katarina Longbottom: Катарина очаровательно улыбнулась: - Я совершенно уверена, что они необходимы. Но я иногда не могу зацепиться за них. Девушка скосила глаза на Лейта и его "друга". Существо заставляющее ее нервничать. Закинув голову к небу, девушка облизала пересохшие губы. Высь была обворожительно красива. Такой глубокий оттенок, как у глаз ее матери. Ответила мастеру: - Отец говорил мне, что храбрость - это возможность броситься в омут, несмотря на страх, слабость и предыдущие неудачи. И чуть лукаво добавила: - Я попытаюсь остаться собой. кто знает, вдруг мне и вправду удастся?
Salazar Slytherin: - Я бы назвал это глупость и безрассудством, - пожал плечами мастер, - Нужно уметь оценить свои силы и возможности и действовать, исходя из этого. Девушка смотрела в небо. Оно было восхитительно равнодушно, и Слизерин, как всегда, был восторге от этого. - Все-таки, хорошо, что мы вышли сюда, - улыбаясь, проговорил он, - Можете списать это на мою подколодную сущность, но я очень счастлив пребывать на солнце.
полная версия страницы